в 1930-х годах был огромный переполох, когда ее сын, сэр Мейсон Битон, представил фотографию своей матери Национальной портретной галерее, и люди пытались примирить модную молодую девушку с фотографии со зрелой женщиной своего воображения. В 1970-х годах, когда традиционная английская еда переживала возрождение, снова произошел новый всплеск интереса к Битон и ее книге. А в последнее десятилетие в СМИ наблюдался шквал энтузиазма в ответ на биографию Кэтрин Хьюз 2005 года ( The Short Life and Long Times of Mrs Beeton ) и на мое собственное издание ее работы для Oxford World's Classics. Когда последнее появилось в 2000 году, я был поражен степенью интереса, который книга получила на национальном и местном радио, в широкополосных газетах и таблоидах. Она даже стала предметом карикатуры Марка Роусона в The Independent . Любопытство было двойным: оно было достойным освещения в печати, поскольку весьма уважаемая литературная серия позволила кулинарной книге присоединиться к священным рядам серьезной литературы, но также существовал большой интерес к книге и ее автору: к странностям истории Изабеллы и к необычному культурному статусу, которым обладает книга, как нечто одновременно чрезвычайно известное и в то же время практически нечитаемое.
Так почему же нам стоит прочитать книгу Битона сегодня? Во-первых, это летопись общества, застигнутого в решающий момент перехода. Она рассказывает о культуре, застрявшей между старым и новым миром, балансирующей между современностью и ностальгией. О кухнях, где мясо все еще жарят на вертелах над открытым огнем, но которые содержат множество коммерческих бутылочных соусов и приправ, которые мы сегодня принимаем как должное.
Ее медицинские главы предлагают инструкции по применению пиявок наряду Данные телемаркетинга с советами по вакцинации. Она обращалась к поколению недавно переехавших в город женщин среднего класса, чья жизнь сильно отличалась от жизни их матерей и бабушек, которым нужны были подробные советы по всему — от покупки последних модных новинок до того, как выбрать надежного продавца, от того, как управлять слугами до того, как спланировать званый ужин — именно потому, что все эти вещи были новыми. Они также были довольно пугающими: прямо под поверхностью в книге Битон таятся многочисленные страхи ее читателей: беспокойство о морали нанятых ими слуг, чистоте покупаемой ими еды, суровые суждения соседей, возможность потерять свой шатко закрепленный социальный статус. Но книга также говорит об их надеждах и мечтах: удовлетворение от ведения домашнего хозяйства именно так, от осуществления контроля над собственными владениями, от закрепления своего социального положения с помощью идеального званого ужина, от головокружительной возможности того, что однажды вы сможете добиться успеха, чтобы нанять дворецкого или подавать трюфели с шампанским.